Что значит «cоветское»?

По случаю мне достались два толстенных тома детской энциклопедии «Что такое? Кто такой?». Книги во всех отношениях замечательные. Причем достались они мне совершенно бесплатно. Можно сказать — в подарок. «Мои, мол, детишки на них выросли, пусть теперь и ваши растут!» Обрадованный, я приволок эти томины домой. Жена тоже обрадовалась: «Как здорово! У меня в детстве точно такие же были. А что растрепанные — не беда. Подклеим!» Она у меня на все руки мастер.

Дочь Валентина десяти лет от роду сидела на диване и учила, на какой вопрос отвечает определение, а на какой — обстоятельство. Ей было не до того. Сын Илья на секунду отложил пульт от видика и перелистнул первый том.

— Ерунда!

— Почему ерунда? — не понял я. — Ты посмотри, какой текст, какие иллюстрации!

— Советская пропаганда!

— Но почему?! — я опешил. — Есть, конечно, статьи про пионеров и комсомольцев, но их немного. А потом, посмотри, как здорово все написано. Просто и доходчиво, нормальным человеческим языком. Тогда ведь детскую литературу издавали добротно. Лучших писателей на нее «бросали».

— Ерунда!

— Малыш, ты не прав!

— Прав! Советское — всегда плохое!

— Совсем нет. Во всяком случае, книги тогда выпускали хорошие.

— Па, не дави жаворонка. Советское — плохое!

— Да откуда ты это взял, в конце концов?!

— Так все ребята в школе говорят.

И мой старший ребенок — ученик седьмого класса — отвернулся, чтобы врубить клёвый мульт.

Я развел руками. Крыть было нечем.

Шнурки

Перед самым выходом из дома лопнул шнурок. Потянул сильнее и, видно, не рассчитал, что шнурковой жизни так быстро наступит конец. «Ладно, — думаю, — чего расстраиваться? Рядом с работой есть приличный магазинчик, там и куплю».

Захожу. Девушка с обувными коробками рысью пробегает мимо.

— Мне, пожалуйста, шнурки.

— На витрине, — кричит девушка.

На витрине действительно лежат шнурки за шесть «рэ», черные, как раз то, что мне надо.

— Мне, пожалуйста, шнурки.

— На витрине! — Девушка мчится мимо меня с коробками в бытовку.

— Так продайте!

— Вы чё, читать не умеете?

— Умею.

— Вот и читайте. Обязательно каждого носом ткнуть!

Читаю на прилепленном к стеклу листочке: «В связи с приемкой товара, отпуска не будет до 14 час. 20 мин.».

— Девушка, мне бы шнурки!

— Молодой человек, там все написано!

— Мне шнурки.

— Вы чё такой упёртый?!

— Я не упёртый. Мне просто босиком по снегу нельзя. Заболею.

— Отойдите и не мешайте работать.

— Вот и продайте мне шнурки.

— Шиз! — заключает девушка, но шнурки все-таки достает.

Я держу в кулаке заранее приготовленную мелочь. Обмен длится ровно двадцать секунд.

— Только учтите, они на 75, — говорит девушка.

— Что значит «на 75»?

— На семьдесят пять сантиметров.

— Это хорошо или плохо?

— Это — на пять дырок, — улыбается девушка. Она уже добрая.

— Спасибо, — говорю, — пяти дырок мне вполне достаточно.

Мы расходимся, довольные друг другом. Не знаю уж, как у нее, а у меня внутри чувство маленькой Победы.

Толкание троллейбуса в непогоду

Троллейбус натужно завыл, не в силах преодолеть накатанный до зеркального блеска подъем. В таких случаях всегда появляется человек, которому до всего есть дело. Вот и на этот раз инициативу взял спортивный парень с замашками явного лидера.

— У тебя же зад поднялся! — заорал он водителю. — Надо его опустить.

И стал прыгать на том месте, где, по его мнению, находились колеса. Но его веса было недостаточно. «Зад» не опускался.

— Сидите?! — Парень повернулся к пассажирам, сделав нехорошее лицо. Кто помнит Евгения Урбанского в фильме «Коммунист», тот поймет, что я имею в виду.

— А мы и не спешим. Нам торопиться некуда, — сказал злобного вида мужик, отвернувшись к окошку.

— Так до ночи просидите, — пообещал парень.

Это подействовало. Неистовый ветер за окошком гнал белые хлопья в надвигающуюся черноту. Троллейбус был единственной ниточкой, связывающей нас с домом. Другого транспорта в этом районе не было. Нехотя, по одному, все потянулись за парнем.

— Группируемся! Прыгаем! — командовал он.

Троллейбус завыл и — ни с места.

— Толкнуть надо, — сказал злобный мужик.

Вышли. Толкаем. А скользко так, что тут не то что троллейбус, самому бы удержаться, чтобы ветром не унесло.

— И-и раз! И-и два! — командовал парень.

Сила коллектива взяла верх над стихией. Троллейбус дернулся и медленно пополз вперед. Заскакивали на ходу. Кто не успел — бежал сзади, постепенно исчезая в пурге. Троллейбус мчался мимо кишащей народом остановки.

— Ехай, не останавливайся! — орал парень. — Ч-черт с имя!

— А как же те, кто толкал? — спросили робко. — Они-то остались.

— Ничё, пешком добегут, — успокоил парень. — Здоровее будут.

Злобный мужик заскочил в последний момент. Успел.

— Эх, Россия! — сказал он, отдыхиваясь. — Да было бы такое в Канаде! Да в Канаде за такое...

Все с интересом повернулись к нему, желая услышать нечто крайне важное. Но мужик замолчал, исчерпав запас слов, и нам самим пришлось домысливать, как в подобной ситуации поступают в Канаде.

<<– o –>>